По горным тропам. Туры
Мы вышли из леса на поляну. Я взглянул на горы — и не узнал их. Снежные вершины розовели на синем утреннем небе. Солнце еще не встало. Но вот засверкал, словно зажегся, самый высокий пик. Следом за ним стали вспыхивать и другие вершины. Значит, там, наверху, уже показалось солнце. А ниже, где горы были покрыты лесом, пока еще стлался сизый ночной туман. Он медленно поднимался вверх, становился все прозрачнее и наконец совсем расплылся, открыв яркий, умытый росою убор осенней листвы.
Но любоваться этой картиной нам было некогда. Приходилось спешить, чтобы успеть взобраться на вершину горы.
Этот подъем оказался еще тяжелее вчерашнего. Мы продирались через заросли рододендрона, да к тому же лезли по снегу, проваливая сьиной раз чуть не до пояса.
Вот и заросли кончились. Дальше подъем по открытому склону, поросшему мохом. Кое-где среди моха зеленели едва заметные кустики брусники. На некоторых из них уцелели спелые ягоды.
Карабкаясь вверх по склону, я выбился из последних сил. «Да стоит ли лезть еще выше! Наверно, там никаких и зверей-то нет». Я попросил Альберта подняться наверх одному и, если есть что-нибудь интересное, махнуть мне рукой.
Альберт весело кивнул головой и, освободившись от такого медлительного попутчика, быстро, как кошка, стал взбираться вверх.
Прошло минут десять. Я сидел на склоне горы, почти у самой ее вершины, и любовался открывшейся панорамой. Отсюда, с вершины Абаго, на десятки километров виднелись цепи гор. Все они были покрыты лесом и напоминали складки зеленого плюша, расшитого красным и желтым узором. А еще дальше, за ними, шла высокая скалистая гряда Главного Кавказского хребта. Там всюду лежал снег.
Неожиданно легкий свист, раздавшийся откуда-то сверху, привлек мое внимание. Я поднял глаза. На вершине стоял Альберт и делал мне знаки, чтобы я поднимался к нему. И сразу исчезло все: и усталость, и боязнь сорваться и упасть вниз» Я даже не помню, как очутился рядом с ним.
— Туры вон за тем бугром!— зашептал мне в ухо Альберт. — Ползем по-пластунски...
И мы поползли. Прокравшись так метров сто, я выглянул из-за камня. Впереди была небольшая пологая седловина, и на ней в каких-нибудь сорока — пятидесяти метрах паслось небольшое стадо туров. Их было восемь голов — самок и молодых самцов. Животные мирно пощипывали скудную растительность. Порою они раскапывали землю копытами передних ног. Покопав немного, они опускали головы. Я пригляделся в бинокль. Туры как будто лизали раскопанную землю. Изредка то один, то другой вскидывал голову, осматривался и, видимо, прислушивался. Но ничто не предвещало опасности, и животные вновь начинали кормиться.
Издали они слегка напоминали домашних коз буроватой окраски, и даже не верилось, что это осторожные дикие звери.
Я слегка привстал, чтобы разглядеть копавшего землю ближайшего тура. И тут-то меня заметил другой. Он издал тревожный звук, похожий на короткий, хриплый свист, и в следующий миг все стадо с невероятной быстротой уже неслось вниз по крутому склону.
Я не верил глазам: как же эти звери могли скакать по такой крутизне, не перекувырнувшись через голову и не скатившись в пропасть? Но ни один тур не сорвался и не упал — все они как будто соскользнули в глубь балки, мгновенно появились на соседнем склоне и скрылись за ним.
— Вот и повидали нашего горного зверя! — весело сказал Альберт.
— Ну и ловки! Ни один не упал, не разбился, — ответил я.
— Да разве это крутизна! Вы бы поглядели, как они со скалы на скалу перелетают, будто птицы. А это что для них — так, лужаечка для гулянья, — засмеялся Альберт. — Ловкий, быстрый зверь. И все же, — добавил мои спутник, — убить из нарезного ружья тура или серну ничего не стоит. Видели, как к ним легко подбираться. Расселины, скалы. Только бы их заметить, а подойти — пустяк.
— Ну, зато лезть за ними на такую вышину совсем не пустяк.
— Это вам с непривычки больно высоко показалось. А для нас такой подъем совсем не в труд. Если бы не заповедник, их тут охотники уже давным-давно выбили бы.
— А как же такую тушу вниз на себе нести? — спросил я.
— Целого тура никто и не понесет. Тут же освежуют, срежут все сало, выберут куски мяса, которые пожирнее, помягче, набьют мешок — и за плечи. А все остальное волкам да грифам оставят.
— Значит, хорошо, что здесь заповедник? — спросил я.
— А то как же! — ответил Альберт. — Все-таки зверю есть где от охотников укрыться.
Посидев немного, мы пошли дальше по склону горы.
— Видите, вон серна стоит, — неожиданно показал мне Альберт.
Впереди на утесе виднелась какая-то темная точка. Я навелна нее бинокль. Действительно, на самом краю утеса стояла серна. Она была темной окраски и резко выделялась на фоне заснеженной горы. Серна смотрела в нашу сторону, наблюдая за нами. Альберт хлопнул в ладоши, и чуткий зверь мгновенно исчез за утесом.
Добравшись до самой вершины горы, мы огляделись кругом и, не увидев больше нигде ни туров, ни серн, начали спускаться обратно в долину.