По горным тропам. Туры

Мы вышли из леса на поляну. Я взглянул на горы — и не узнал их. Снежные вершины розовели на синем утреннем небе. Солнце еще не встало. Но вот засверкал, словно зажегся, самый высокий пик. Следом за ним стали вспыхивать и другие вер­шины. Значит, там, наверху, уже показалось солнце. А ниже, где горы были покрыты лесом, пока еще стлался сизый ночной туман. Он медленно поднимался вверх, становился все прозрач­нее и наконец совсем расплылся, открыв яркий, умытый росою убор осенней листвы.

Но любоваться этой картиной нам было некогда. Приходи­лось спешить, чтобы успеть взобраться на вершину горы.

Этот подъем оказался еще тяжелее вчерашнего. Мы про­дирались через заросли рододендрона, да к тому же лезли по снегу, проваливая сьиной раз чуть не до пояса.

Вот и заросли кончились. Дальше подъем по открытому склону, поросшему мохом. Кое-где среди моха зеленели едва заметные кустики брусники. На некоторых из них уцелели спе­лые ягоды.

Карабкаясь вверх по склону, я выбился из последних сил. «Да стоит ли лезть еще выше! Наверно, там никаких и зверей-то нет». Я попросил Альберта подняться наверх одному и, если есть что-нибудь интересное, махнуть мне рукой.

Альберт весело кивнул головой и, освободившись от такого медлительного попутчика, быстро, как кошка, стал взбираться вверх.

Прошло минут десять. Я сидел на склоне горы, почти у самой ее вершины, и любовался открывшейся панорамой. Отсюда, с вершины Абаго, на десятки километров виднелись цепи гор. Все они были покрыты лесом и напоминали складки зеленого плюша, расшитого красным и желтым узором. А еще дальше, за ними, шла высокая скалистая гряда Главного Кавказского хребта. Там всюду лежал снег.

Неожиданно легкий свист, раздавшийся откуда-то сверху, привлек мое внимание. Я поднял глаза. На вершине стоял Аль­берт и делал мне знаки, чтобы я поднимался к нему. И сразу исчезло все: и усталость, и боязнь сорваться и упасть вниз» Я даже не помню, как очутился рядом с ним.

— Туры вон за тем бугром!— зашептал мне в ухо Аль­берт. — Ползем по-пластунски...

И мы поползли. Прокравшись так метров сто, я выглянул из-за камня. Впереди была небольшая пологая седловина, и на ней в каких-нибудь сорока — пятидесяти метрах паслось небольшое стадо туров. Их было восемь голов — самок и моло­дых самцов. Животные мирно пощипывали скудную растительность. Порою они раскапывали землю копытами передних ног. Покопав немного, они опускали головы. Я пригляделся в би­нокль. Туры как будто лизали раскопанную землю. Изредка то один, то другой вскидывал голову, осматривался и, видимо, прислушивался. Но ничто не предвещало опасности, и живот­ные вновь начинали кормиться.

Издали они слегка напоминали домашних коз буроватой окраски, и даже не верилось, что это осторожные дикие звери.

Я слегка привстал, чтобы разглядеть копавшего землю ближайшего тура. И тут-то меня заметил другой. Он издал тревожный звук, похожий на короткий, хриплый свист, и в следующий миг все стадо с невероятной быстротой уже неслось вниз по крутому склону.

Я не верил глазам: как же эти звери могли скакать по такой крутизне, не перекувырнувшись через голову и не скатившись в пропасть? Но ни один тур не сорвался и не упал — все они как будто соскользнули в глубь балки, мгновенно появились на со­седнем склоне и скрылись за ним.

— Вот и повидали нашего горного зверя! — весело сказал Альберт.

— Ну и ловки! Ни один не упал, не разбился, — ответил я.

— Да разве это крутизна! Вы бы поглядели, как они со скалы на скалу перелетают, будто птицы. А это что для них — так, лужаечка для гулянья, — засмеялся Альберт. — Ловкий, быстрый зверь. И все же, — добавил мои спутник, — убить из нарезного ружья тура или серну ничего не стоит. Видели, как к ним легко подбираться. Расселины, скалы. Только бы их за­метить, а подойти — пустяк.

— Ну, зато лезть за ними на такую вышину совсем не пустяк.

— Это вам с непривычки больно высоко показалось. А для нас такой подъем совсем не в труд. Если бы не заповедник, их тут охотники уже давным-давно выбили бы.

— А как же такую тушу вниз на себе нести? — спросил я.

— Целого тура никто и не понесет. Тут же освежуют, срежут все сало, выберут куски мяса, которые пожирнее, помягче, набьют мешок — и за плечи. А все остальное волкам да гри­фам оставят.

— Значит, хорошо, что здесь заповедник? — спросил я.

— А то как же! — ответил Альберт. — Все-таки зверю есть где от охотников укрыться.

Посидев немного, мы пошли дальше по склону горы.

— Видите, вон серна стоит, — неожиданно показал мне Альберт.

Впереди на утесе виднелась какая-то темная точка. Я навелна нее бинокль. Действительно, на самом краю утеса стояла серна. Она была темной окраски и резко выделялась на фоне заснеженной горы. Серна смотрела в нашу сторону, наблюдая за нами. Альберт хлопнул в ладоши, и чуткий зверь мгновен­но исчез за утесом.

Добравшись до самой вершины горы, мы огляделись кругом и, не увидев больше нигде ни туров, ни серн, начали спускаться обратно в долину.