Иван Галактионович пошел на отмель рыть червей и при­бежал оттуда запыхавшись. Почти у самого дома он заметил целый выводок диких гагачат без матки. Мы решили попробо­вать их поймать и подпустить к нашим. Иван Галактионович, Николаи и я сели в бот и отправи­лись на охоту. Действительно, тут же за мысом плавали возле берега четыре диких гагачонка примерно такого же возраста, как наши. Пока мы подъезжали, гагачата как будто не обращали на нас никакого внимания. Они полоскались у берега, кормились в зарослях водорослей. Это доказывало, что, по крайней мере, в раннем возрасте сами птен...

С гагачатами возились в основном Рая и Наташа. Коля принялся организовывать биологическую лабораторию, а мы с Иваном Галактионовичем занялись сбором материалов для му­зея. В первую очередь нужно было поскорее убить на чучела несколько гагунов, а то они, сбившись в стайки, почти все уже шли от берегов в открытое море менять перо. У островов оста­лись только отдельные птицы.Конечно, легче всего добывать гагуна в заповеднике, но мы не хотели выстрелами пугать их здесь. Пусть у нас в заповед­нике они чувствуют себя в полной безопасности и совсем небоятся человека. Поэтому мы с Иваном Галактионович...

Рая разбудила всех ни свет ни заря. — Скорей, скорей, идемте ко мне! Да не копайтесь же вы так долго! —торопила она, пока мы наскоро одевались. Мы поспешили в инкубатории. Рая торжественно открыла дверцу инкубатора и выдвинула лоток, на котором в строгом порядке лежали крупные зеленоватые яйца. Среди них копо­шился темный комочек. Рая бережно взяла его в руки и показала нам. Это был только что вылупившийся гагачонок. Мы радостно приветство­вали появление на свет первого нашего питомца. Гагачонок был совсем такой же, как обычные домашние утята, только весь темненький, почти ...

На следующий день, как только с отливом вода ушла из заливчика, мы забрались в топкую грязь, заколотили в дно длинные сваи и прибили к ним поперечные брусья. Все хлопо­тали не покладая рук. Но, по правде говоря, всю наиболее от­ветственную часть работы делали двое: Иван Галактионович и Николаи. Они-то, собственно, и были настоящими строителями, а мы — только подсобной рабочей силой. Наконец деревянный остов вольеры был готов. Но в это время начался прилив, и вода стала заполнять заливчик. При­шлось обшивку вольеры проволочной сеткой отложить до сле­дующего дня. Очень дово...

Была уже вторая половина июня. Приближалась самая ин­тересная пора — вылупливание гагачат. Дружная весна и теп­лое, погожее лето предвещали, что выводки будут очень ран­ние. Когда мы открывали инкубатор, оттуда слышался приглу­шенный писк — это пищали еще не вылупившиеся птенцы. Пришло время позаботиться о будущем молодняке. Николаи собрал наш маленький коллектив. Он надумал по­строить в морском заливчике вольеру для гагачат. Этот залив­чик интересен тем, что во время отлива почти вся вода из него уходит. В это время нам и нужно было успеть соорудить ниж­...

Наша гага в сарайчике погибла. Мы нашли ее утром на гнезде мертвой. Наверно, ей чего-нибудь не хватало в корме или было слишком душно. Как жаль, что мы не оставили то­гда дверь сарая открытой! Ну, что ж делать, теперь беды уже не поправить. Мы второй день не выходили из дому: ветер и море так раз­бушевались, что носа не высунешь. Волны с грохотом ударяли в береговые камни. Водяная пыль взлетала в воздух и мелким дождем сыпалась на берег, на стены нашего дома. Низкие рваные тучи бежали над самой водой. Захолодало. Вот-вот, казалось, пойдет снег. А в нашей хижине было тепло и по-лесному ...

Однажды утром после чая мы с Николаем решили по­ехать на соседний остров, как следует его облазить и провести учет гагачьих гнезд. Усевшись в бот, отгребли от берега и поставили парус. Свежий морской ветер ударил в холст, надул его, и бот, по­качиваясь, легко побежал по волнам. — Вот теперь и грести не надо! — весело сказал Коля, вы­нимая кисет, трубку и закуривая. — Ну что, Георгии Алексее­вич, не жалеете, что к нам сюда приехали? — Что вы! Конечно, не жалею. — А как здесь хорошо, когда листья вянут! Горы все раз­ноцветные: желтые, зелены...

Пойманная нами гага продолжала упорно сидеть на гнезде. По утрам вода у нее в противне бывала расплескана, корм съеден. Значит, гага в наше отсутствие выходила из своего уг­ла, кормилась и вновь возвращалась на гнездо. Но что же все это значит? Насиживает она яйцаили просто прячется в угол, за ветки, и сидит там на гнезде только потому, что больше негде сесть? Признаюсь, я скорее допускал последнее. Как же это проверить? И вот однажды все сразу объяснилось. Я вошел в сараи в то самое время, когда гага кормилась в противне. Птица испугалась и бросилась прочь — не на гнездо,...

Как-то вечером я сидел дома и писал. — Лексеич, едем со мной рыбу ловить! — окликнул меня Иван Галактионович, проходя мимо окна с лопатой и банкой для червей. Я накинул куртку и вышел. Мы отправились за червями. — Постой, Иван Галактионович, где ж мы их рыть-то бу­дем? — удивился я, когда увидел, что мои спутник идет по от­мели прямо к морю. — А вот здесь и пороем. Был час отлива. Мы пошли по обнажившемуся дну. — Тут надо копать, — указал мне Иван Галактионович на кучки взрытого песка. — Это морской червь, такой нам и нужен. Иван Галактионович копну...

С утра мы принимались за дела. Рая направлялась в свое гнездо — в инкубатории. Ей приходилось наблюдать за тем, чтобы в инкубаторе держалась нужная температура и влаж­ность. Время от времени Рая вынимала из инкубатора на про­бу несколько яиц и просматривала на свет, как в них идет развитие зародыша. Для этого она привезла из Ленинграда осо­бый приборчик с электрическими лампочками и батарейками. Я тоже как-то вместе с нею просматривал яйца. Они уже не были прозрачны. Больше половины яйца занимал зародыш. Когда он начинал шевелиться в яйце, мы радовались: «Заро­дыш жив!» Но лабор...

Вот уже три дня, как я после утомительной городской суто­локи наслаждаюсь каким-то поистине первобытным покоем. Кругом зеленоватый водный простор, скалистые острова, поросшие мохом, сосной да елью, а над ними прозрачное, как первый осенний лед, северное небо. Шепчутся ели, возится и ворчит море. Чайки охают и стонут на песчаных отмелях. Трудно поверить, что где-то есть города, асфальтированные улицы, автомобили, трамваи, что где-то бывает темная ночь, когда в домах и на улицах зажигается электричество. А здесь оно ни к чему — день и ночь светит солнце, не такое, как на юге, палящее, з...

Мы возвращались домой с большим запасом яиц и рюкза­ками, набитыми ценнейшим гагачьим пухом. Кроме того, на дне бота в корзине ехала наша пленница — живая дикая гага. Коля взял с собой одну из пойманных птиц, чтобы дома по­наблюдать за нею. — Знаете, Коля, — сказал я, — вот смотрю на гагу и пове­рить не могу, что мы эту дикую птицу прямо руками поймали. — Вам бы на Семь Островов поехать, — заметил Коля. — Вы на птичьих базарах никогда не бывали? — Нет, не бывал. — Эх вы, путешественник! — улыбнулась Наташа. — Знаете, я там каир прямо на удочку ловила. — Смейтес...

Проба инкубатора удалась на славу: он отлично прогревал­ся и держал ровную температуру. На радостях мы все уселись закусывать, потому что за хлопотами не ели целый день.Николаи был очень оживлен.— А что, товарищи, не поехать ли нам сегодня же за га­гачьими яйцами для инкубатора? — предложил он.Вот это мне было по душе: я ведь еще не видел ни гаг, ни их гнезд. Несмотря на усталость, я сразу же согласился. Все поддержали Колино предложение. Случайно я взглянул на часы:— Куда же мы собираемся? Уже десять часов вечера, поздно.Наташа и Рая посмотрели на меня и рассмеялись. Ах да, я ведь совсем и за...

В первый же день по приезде в Кандалакшу мы отправились на заповедные острова. Не без труда и с величайшими предосторожностями втащили мы в моторныи бот инкубатор — прибор для искусственного вы­ведения птенцов. Это большой и очень тяжелый шкаф. Внутри него множество трубок для горячей воды, которая заменяет яйцам тепло наседки. Николаи хотел применить инкубатор для искусственного выведения гагачат. Наконец все было уложено, и мы тронулись. Кандалакша осталась позади. Мерно постукивал мотор. Нос бота разрезал на две крутые зеленоватые волны спокойную гладь залива. — Вот мы и на ...

Как-то в Москве на выставке я видел картину «Белая ночь в Кандалакше»: низкое полуночное солнце, золотистый отблеск в воде залива и дымчатая синева округлых лесистых гор... И вот я в вагоне дальнего поезда Москва — Мурманск. Еду в эту чудесную страну. Поезд идет лугами. Оттуда тянет холодком, запахом свежей травы. Далеко у речки краснеет огонек костра. Наверно, ребя­та в ночном или на рыбалке. Невольно вспоминается, как сам еще мальчишкой ночевал у костра, поглядывал на побелевший восток, слушал звонкий бои перепелов, надрывный скрип коро­стелей в ближайшем болотце, а...

Заведующая бобровой фермой Надежда Ивановна охотно согласилась показать мне, как живут ее многочисленные пи­томцы.Мы пришли на ферму. Она находится на самом берегу реки Усманки и состоит из целого ряда отдельных помещении, как бы отдельных квартир для каждой бобровой семьи. Бобровую хатку с успехом здесь заменяет бревенчатый домик.Надежда Ивановна приподняла крышку одного из таких помещении, и я заглянул внутрь бобровой «квартиры». Она состояла из двух «комнат»: передней — как бы прихожей и ос­новной — жилой.В жилом помещении, как и в природных условиях, бобры устроили себе из мелко нагрызенны...

На следующий день, прежде чем отправиться осматривать бобровую ферму, я решил сначала зайти к заведующему науч­ной частью заповедника и попросить его рассказать мне об этой ферме. — Да что же вам рассказывать? Ничего достопримечатель­ного у нас, кажется, не было и нет. Работаем, разводим бобров, вот и все, — ответил мне Леонид Сергеевич. — Нет, не все, — возразил я. — Ведь не всегда же эта ферма существовала. Когда-то вы ее организовали, с чего-то нача­ли работу, приручали бобров, учились ухаживать за ними... Вот об этом и расскажите, пожалуйста. &mdas...

Рассказы наблюдателя и особенно ночь, проведенная на бе­регу Усманки, познакомили меня с тем, как живут бобры в глуши лесов и болот. Конечно, это было только самое мимолетное, самое поверхностное знакомство. Я сразу понял, что не одну ночь, а целые месяцы нужно провести на берегах этих лесных речушек, чтобы как следует, по-настоящему изучить жизнь за­мечательных четвероногих строителей. Но откуда же взять столько времени? Мне уже нужно было ехать дальше, на речку Ивницу, знакомиться с тем, как сотрудники заповедника отлав­ливают бобров для их содержания на ферме и для отправки в др...

Едва начало смеркаться, я снова был уже на берегу лесной речушки. Мои проводник выбрал мне хорошее место Для наблюдений. Невдалеке от воды лежала толстая, поваленная бобрами осина. Звери давно обгрызли ее и утащили в воду все сучья и ветви, оставив на берегу только покрытый жесткой корою ствол. Теперь бобры не посещали этого дерева, а хлопо­тали ночами тут же поблизости, в молодом осиннике. Об этом явно свидетельствовали свежие погрызы и плотно утоптанная тропа из водоема. — Ветер сегодня дует с реки на берег, — сказал провод­ник, — значит, бобры вас не учуют. Сидите ...

В Воронежский заповедник я приехал в середине лета. Сойдя с поезда на станции Графской, я отправился туда пеш­ком. Идти пришлось всего километра три. Дорога вела чудесным сосновым бором. А вот и управление заповедника. На поляне среди зелени деревьев белеет красивое каменное здание. Рядом — еще не­сколько таких же высоких зданий; а за ними по всей поляне расположились одноэтажные деревянные домики, вроде не­большого дачного поселка. С чего же начать знакомство с работой заповедника? Я решил, что лучше всего начать с того же, с чего начинали и сами сотрудники заповедника, когд...